Рита Дакота: «Никогда не вступаю в борьбу. Поэтому я самоликвидировалась из шоу-бизнеса»

Рита, что происходит в твоей жизни последние недели, чем заполнены твои будни?

Мои будни заполнены, как обычно, примерно одним и тем же: это моя дочь, моя музыка, практики, прокачка себя по всем фронтам, работа над собой самая различная – от психологии до эзотерики и медитаций. Также это мои отношения, мои друзья (дружба для меня очень важна). Всё это играет большую роль в моей жизни. Рита-друг, Рита-любимая женщина, Рита-бизнесвуман… В общем, у меня очень много субличностей, и все они уживаются в одной маленькой мне. Собственно, этим я и живу, причём не только последнюю неделю, но и последнюю жизнь.

Сейчас мы репетируем несколько больших сольных концертов. Наконец-то они разрешены, и я готовлюсь к выступлениям в Москве, Питере и ещё в ряде городов. Год завершится большими сольными шоу в столицах. В Москве выступлю в Crocus City Hall, в Питере – в А2. Так что мы сейчас активно готовим концертную программу.

Последнее время у твоих слушателей появляется всё больше поводов радоваться за тебя – ты купила собственную квартиру в Москве и машину мечты, обрела любимого человека, выпустила альбом… Ловишь себя сейчас на ощущении абсолютного счастья?

Я ловлю себя на ощущении абсолютного счастья, не только когда у меня какие-то свершения. Ловила себя на этом ощущении и когда у меня не было ни квартиры, ни машины. Даже когда я жила в Люберцах, ездила на метро и моя жизнь была очень сложной, я тоже себя по несколько раз в день ловила на чувстве абсолютного счастья. Так же, как и до сих пор периодически чувствую абсолютное несчастье, для которого совершенно недостаточно лишь того, чего я достигла в материальном плане.

Как правило, это такой «синдром самозванца» – постоянным двигателем к лучшим результатам является неудовлетворимое чувство того, что моя музыка недостаточно хороша, что я всё ещё не сделала свою лучшую песню. Хотя есть и «Мантра», и «Стаи китов», которые вне времени, но я все равно слушаю крутые мировые релизы и думаю о том, что, может, нужно вообще прекратить заниматься музыкой, и это не моё. Я помню, мне все звонили и поздравляли с тем, что мой сольный альбом на всех площадках на первом месте, а я слушала его и испытывала какое-то неудовлетворение. Думала: «Блин, вот здесь нужно было иначе гитару прописать, вот здесь голос иначе обработать…» В этом чувстве есть и минус, – неумение радоваться тому, что есть, – и плюс одновременно, ведь именно оно заставляет меня каждый раз спускаться в каморку, несколько минут плакать, а потом – начинать писать новые песни, чтобы они были лучше, чем старые. В то время как люди-то слушают старые песни, и им дико нравится. А на следующий день я сажусь в машину, слушаю альбом и думаю: «Не, ну это самое гениальное, что я делала в жизни, какая я молодец!» – и сильно хвалю себя. Такой вот странный творческий мозг у меня.

В интернете даже есть наглядно нарисованный график эмоциональной шкалы творца: вверх-вниз, вверх-вниз, я гений-я говно, и снова: я гений - я говно. Вот я иногда в день прохожу по несколько таких скачков. Но возвращаясь к вопросу про счастье – я думаю, оно вообще ни разу не зависит от квартир, машин, покупок, личной жизни. Я помню, как была в отношениях и была несчастлива, а потом была без отношений и была счастлива. Жила в супердорогой огромной квартире и была несчастлива, жила в 26-метровой однушке в Люберцах и была счастлива.

В общем, состояние счастья не зависит вообще ни от каких внешних факторов. У меня даже об этом есть песня – «Счастье внутри». Это песня ещё времён моей рок-группы «Monroe». Вот она, собственно, об этом. Я до сих пор исполняю её на концертах, на YouTube можно найти видео с акустического квартирника, где я её пела. Я перед исполнением рассказала о своём взгляде на счастье, и многие из тех, кто был на концерте, вырезали именно этот мой монолог и сказали, что он очень повлиял на их жизнь. Послушайте тоже. Вдруг это знак, и вам нужно сейчас услышать это.

Есть мнение о том, что счастье – не для слабых духом, что нужно иметь внутреннюю силу, чтобы его унести. Ты согласна с этим?

Мне кажется, что счастье зависит от твоего духовного интеллекта. Здесь, наверное, не про силу или слабость духа, а про умение слышать и чувствовать себя. А это развивается исключительно духовной практикой. Я не верю, что может быть абсолютно счастливым человек, у которого нет чёткой и прочной связи с собой, высшим разумом, со своими настоящими желаниями. И я, наверное, буду занудой, но скажу, что это достигается только «чистым» образом жизни, практиками, медитациями. И тут, на мой взгляд, не про внутренний ресурс, опыт и способность унести, как вы сказали, а про способность понять, что такое счастье для тебя, разглядеть, когда оно с тобой случается. И я готова спорить на деньги, что оно случается с людьми не тогда, когда они покупают новые квартиры, машины и побеждают своих врагов, а в какие-то другие моменты. Желаю каждому таких моментов в жизни побольше.

В своих соцсетях ты всегда максимально открыта с аудиторией. Сталкивалась ли ты с ситуациями, когда это пытались использовать против тебя?

Нельзя использовать открытость против человека, я не верю в это. Это же как любовь, её нельзя использовать против человека. Если ты любишь, если это истинное чувство, когда ты ничего не требуешь взамен, то это невозможно обернуть против тебя. Для меня открытость – это та же любовь. Точнее, одна из составляющих любви. Я живу с любовью к людям и миру, и это невозможно использовать против меня. Если люди берут какую-то рассказанную мной информацию и пытаются меня ею уколоть, то это бесполезно. Я же сама признала и раскрыла это. Я всегда провожу параллель: если идёт девчонка с роскошными длинными волосами, как у Рапунцель, а кто-то крикнет ей, что она лысая, она не обидится, потому что знает, что это бред. А если идёт желающая похудеть девочка, скрывающая полноту широкой одеждой, и ей крикнут: «Ты жирная!» – то её это заденет, потому что она сама не понимает, красива она или нет. Так что это зависит исключительно от внутреннего решения.

Меня практически невозможно уколоть незнакомым людям из сети, потому что я всё про себя знаю сама, более того – я рассказываю об этом. И про поражения – в том числе.

У тебя в Instagram есть пост-рассуждение об ответственности артистов, о том, что транслируют звёзды своим творчеством. Тогда ты призналась, что так и не определила для себя однозначную позицию – за полную свободу творчества или за ответственность перед аудиторией. Удалось спустя время принять какую-то из сторон?

Это вечный конфликт внутри меня. С одной стороны, я считаю, что творец не учитель, не опекун, не проводник, это свободная душа, которая имеет права самовыражаться в том формате, в котором хочет. Не считаю, что если человек популярен, то он должен петь на какие-то определённые темы, потому что его слушают дети.

Но у человека всегда должно быть какое-то внутреннее мерило, какой-то ограничитель, не позволяющий ему транслировать в массы неверные ценности. Конечно, я тоже не святая, и у меня однозначно случались истории, когда я неправильно поступала. И даже если я пою об этом песни, то на концертах обязательно рассказываю, как я была не права в том или ином поступке. Творчество – оно, конечно, не обязано воспитывать, но я считаю, что было бы круто, если бы после концерта или прослушивания песни артиста ты бы становился чуточку лучше, чем до.

Мне очень хочется верить в то, что лидеры мнений, которые собирают стадионы, сами побывав в каких-то деструктивных ситуациях, рано или поздно приходят к свету. Я верю в то, что они всё равно меняются, и их творчество – тоже. Это сложный вопрос, конечно… Например, я смотрю на историю, творческую и личную, Гуфа. Я дружу с его бывшей женой, Айзой, и имею представление о внутренней стороне их взаимоотношений. То, что он транслирует в своём творчестве, привело его к тому, кем он стал сейчас, и ничего хорошего в его нынешнем положении нет. Я думаю, те, кто слушает Гуфа, вряд ли будут уподобляться тому, о чём он читает, потому что видят на его примере, к чему приводит подобный путь. А люди, прошедшие определённое личностное становление, – они же пишут тексты совершенно о другом. Стоит посмотреть на лирику, например, Макса Коржа, Кати IOWA или Manizha. По их текстам видно, как артист взрослеет, в этой музыке можно отследить рост. Так что у меня всё ещё нет однозначного мнения по этому вопросу. Но хочется верить в то, что по итогу в топах будут артисты, несущие правильные ценности.

Мимолётные герои могут быть деструктивными. Но если мы говорим о тех, кто остаётся на годы и попадает в историю – лично я не знаю ни одного такого артиста, оставшегося в деструктиве. И это здорово.

Ты говорила, что перестала писать песни другим артистам, потому что у тебя сейчас другие цели. Какие цели ты имела в виду?

Я отошла от написания песен для других артистов, потому что устала от этого. Я очень много лет писала песни для других. Тогда у меня не было возможности по-другому выживать, у меня просто не было денег. Я работала на множестве самых простых работ, начиная от расклейщицы объявлений, посудомойщицы до мерчендайзера в Очаково. Раздавала листовки в торговом центре в Марьино. В общем, много кем я работала, чтобы было на что жить. И когда я наконец получила возможность зарабатывать творчеством, то была дико счастлива. И лет, наверное, с девятнадцати я уже плотно зарабатывала только творчеством. Были, конечно, и подработки – арт-директором в караоке, копирайтером, но это была неполная занятость, и в свободное время я могла писать. И это был очень счастливый период моей жизни.

Но я устала относиться к этому как к ремеслу. Для меня музыка должна быть только по любви, а не потому, что надо. Более того – моя музыка стала лучше, потому что я наконец-то от неё отстала, перестала требовать от неё, чтобы она делала меня популярной или приносила мне деньги. Я начала просто благодарить её за то, что она ко мне приходит, за то, что иногда посещает мою голову. Уверена, что именно поэтому я стала успешным музыкантом. И когда начинающие артисты спрашивают меня, что им нужно делать, чтобы их музыка стала популярной, я говорю им – перестань требовать этого от неё. Иди и работай на обычной работе – менеджером, консультантом, – а всё остальное время посвящай музыке. Зарабатывай деньги и вкладывай их в свою музыку. И однажды ты увидишь, что можно встать из офисного кресла.

Люди, которые уходят со всех работ, чтобы заниматься только музыкой, в итоге начинают на свою музыку злиться. Это можно сравнить с ситуацией, когда девушка начинает встречаться с парнем, который ей очень нравится, и ради того, чтобы проводить с ним больше времени, она бросает работу, учёбу, перестаёт общаться со своими друзьями… Через месяц-другой она просто возненавидит своего бойфренда. Либо он её возненавидит за то, что она постоянно будет что-то от него требовать и припоминать ему, скольким она ради него пожертвовала. С музыкой будет так же – автор начнёт требовать от неё результата, а музыка не любит, когда от неё что-то требуют. Она любит благодарных и приходит к расслабленным. Поэтому я и отошла от написания песен другим артистам – мне это перестало быть в кайф.

Музыка – это не ремесло. Это чудо. И когда вдохновения нет, но тебе надо пойти и дописать припев Лободе, потому что ты ей обещала, она тебе заплатила и у неё альбом на подходе, а подвести ты не можешь, есть у тебя вдохновение или нет... Это вообще не те отношения с музыкой, которые я бы хотела иметь.

Творчество без желания – это как секс без желания. Можно ли получить удовольствие от секса, если не хочешь, но надо? Вот и с музыкой так же.

Иногда, редко я могу написать песню другому артисту, если чувствую, что хочется создать песню, которую сама не смогла бы спеть. Например, романс какой-нибудь. Или саундтрек. Или детскую песню. В таких случаях нет никаких дедлайнов и «надо», ко мне просто приходят и просят: «Сделай классно». А когда мне говорят, типа, «напиши песню, как ты Лободе писала, чтобы выстрелила, и желательно к 18 февраля» – нет, ни за какие деньги. Такие предложения поступают каждый день, но я от них отказываюсь и передаю своим друзьям-коллегам или ученикам с музыкального курса. Да, я обручаю ребят писать песни и продвигать себя. Посмотрите у меня в Instagram хайлайт «курс», если интересно, и приходите учиться тоже, это жутко увлекательно.

Ты говорила, что предельно далека от всей «кухни» российского шоу-бизнеса из-за её формата и сути. С какими проявлениями этой сферы, по твоему мнению, стоит бороться?

Ни с какими. Любая борьба – это плохо, я вообще не люблю борьбу. И даже если ты в ней выигрываешь, радости от этого нет никакой. Я не борюсь ни с чем. Вообще. Просто капитулирую, отхожу в сторону. Я поэтому, кстати, и уехала из Беларуси. По молодости я пыталась бороться, ходила на какие-то демонстрации, убегала от ментов и пряталась с подружками в мусорных баках. А потом поняла, что борьба – это плохо. И просто уехала из страны, режим которой мне не нравится. Недавно, кстати, вышла моя песня об этом, «Уходи», а все деньги от её скачиваний ушли на благотворительность. И точно так же я не борюсь с плохими привычками, например, мужчины, с которым встречаюсь. Я понимаю, что это его зона ответственности.

В моих отношениях это так делится: есть его сторона, есть моя сторона. Я ответственна за свою, он – за свою. И если меня что-то не устраивает, я не борюсь, я говорю об этом прямо, наблюдаю. И если ничего не меняется – просто отхожу в сторону, «уезжаю» из отношений, как из своей страны уехала. Встаю и выхожу. Вот так же я «уехала» из шоу-бизнеса в один прекрасный день. 

Я очень долго и безуспешно пыталась стать «форматной», стать угодной этой сфере, но мы с шоу-бизнесом просто не подходим друг другу. Я не стала сотрудничать с продюсерами и лейблами, в условиях которых мне было бы некомфортно, не стала искусственно выжимать из себя радиосинглы и форматные песни, которые мне не нравятся. Отказываюсь петь на шоу, где нельзя поставить живой звук и надо петь под фанеру. Так что здесь не должно быть никакой борьбы. Есть просто определённая тусовка шоу-бизнеса, которая мне не очень нравится, но я никого не осуждаю, кому-то там комфортно и здорово. Есть люди, которые мечтают о том, чтобы туда попасть. Даже знаю людей, которые ошиваются перед входом на эти светские рауты, мечтают раздобыть проходку и поприсутствовать там.

На самом деле выглядят эти тусовки так: камеры, столы, еда, артисты и люди, которые хотят «ближе к артистам». Все едят вредную еду, пьют очень много алкоголя и сплетничают. Всё. Но я с этим не борюсь, я же не приношу им сельдереевые палочки и безалкогольное шампанское, не предлагаю обсудить Ницше. Я туда просто не хожу. Очень хорошо отношусь к шоу-бизнесу, просто мне там не место. Поэтому я самоликвидировалась оттуда. Мой бизнес связан с музыкой, это другое. Огромная разница между шоу-бизнесом в представлении 90-х и бизнесом, связанным с музыкой – её производством, продажей, исполнением публично, за деньги. Второе – это как раз моё дело.

С недавних пор всю коммерческую сторону твоей деятельности взял на себя Фёдор. Если возникают какие-то рабочие проблемы, чьё слово становится решающим?

Да нет никаких проблем. Мне кажется, если взаимоотношения с партнёром сотканы из постоянного решения проблем, то вы где-то свернули не туда. Тогда и работа не в кайф, и отношения. Так что у нас нет проблем. У нас есть какие-то текущие задачи, которые нужно выполнять. Я в нашем тандеме – всё-таки творческое, взбалмошное создание, могу просто выбежать из ванной и сказать: «Я всё придумала! Мы делаем вот так!» А Фёдор уже всё решает, включая голову, обдумывая все бизнес-процессы, говорит, мол, «Стоп, мы всё сделаем, но не сейчас. А вот это, например, мы не будем делать вообще, потому что нам это не нужно». У нас нет такого, что чьё-то слово последнее, решающее. Я суперадекватный человек и понимаю, что именно нам коммерчески или имиджево невыгодно. В общем, мои безумные идеи фильтруются рамками здравого смысла и юридической компетенции Фёдора. Вот так и строится наша работа.

Недавно у тебя вышел клип «Армагеддон», который стал самой масштабной и дорогой работой в твоей карьере. Планируешь ещё снимать работы подобного уровня?

Даже говорить не хочу об этом клипе! :) Но ладно, скажу. Это такой клип-франкенштейн. Мы летели снимать одно, потом получилось другое, оно нам не понравилось, мы решили доснять в России. Мы полетели снимать с американской командой, которой не особенно было дело до нашей музыки. Потому что, если со мной работает российская команда, то эти люди, как правило, или любят мою музыку, или знают меня и хотят сделать классную работу себе в портфолио. А американской команде я особенно и не нужна была, они вообще не знали, кто я. Соответственно, они и не сильно запаривались, чтобы сделать классную работу себе в портфолио. Потому что у них в портфолио есть, например, Мисси Эллиотт, Крис Браун. И мы с моим режиссёром как-то не сильно нужны были, судя по результату.

Много техники, пафоса, всё очень масштабно, на бэкстейдже очень здорово всё выглядело. А по факту работа, которую мы получили, вышла очень слабой. Если посмотреть первоначальный монтаж клипа без сцен, которые мы досняли в России, то это реально будет очень слабая проходная работа, которая совершенно не стоила заплаченных денег, вложенных усилий и той дороги, которая была проделана. У нас было два варианта: просто забить на этот клип, признать, что у нас не получилось, и снимать что-то другое. Или спасти эту работу, доснять часть в России – Федя настоял именно на этом варианте. Мы нашли классного режиссёра в России, досняли сцены с бункером и получилось неплохо.

Да, если смотреть на цену, то это действительно мой самый дорогой клип. Но несмотря на это, «Армагеддон» – одна из моих самых нелюбимых работ. Нельзя, наверное, так про своё детище говорить… Но зачем тогда жить, если нельзя говорить правду. Я всё же считаю эту работу одной из самых слабых у меня. Потому что в ней просто не я.

Рита Дакота – это не про взрывы, спецэффекты, пафосные съёмки в Америке. Я совершенно другого рода артист. Возможно, когда-нибудь я буду супер-мега-топовым стадионным артистом и буду зарабатывать музыкой. И тогда, конечно, поснимаю ещё чего-нибудь очень дорогого, «забугорного». А сейчас я просто не вижу в этом смысла. И всё же думаю, что моя музыка самодостаточна сама по себе, чтобы пытаться приукрасить её дополнительно какими-то взрывами и спецэффектами. Я рада, что мы всё же досняли этот клип, но искренне считаю, что песня гораздо сильнее, чем видео. По мне так задача клипа – либо усилить песню, либо, как минимум, не мешать ей, не делать её слабее. В случае с «Армагеддоном» так и вышло. Я, наверное, странный артист, который не хвалит себя. Но это был офигенный опыт, я его ни на что не променяю. Клип – говно, опыт – классный. Как-то так.

Пару дней назад у тебя вышел ещё один клип, откровенное и необычное видео на песню «Рубашка». Расскажи о нём.

Это очень особенная работа. Она ни на что не похожа. Снять ролик о сексе совсем без откровенных сцен, в одежде и без единого поцелуя. Снять так, чтобы все почувствовали секс, увидели его у себя в головах, дорисовали, замурашились, но чтобы ни одна сцена не хлестала зрителя сексом по щекам, не была «в лоб». Вот такая у нас была задача. И мы выполнили ее на 100%. Более того, команда, которая снимала видео, – вообще изначально из мира фотографии, и это очень заметно. Клип можно поставить на стоп в любом месте, сделать скриншот и это будет невероятная фотография. Это первый мой такой клип. В нём новая грань меня. Такую Дакоту ещё никто не видел.

Как ты думаешь, в чём заключалась главная задача твоего альбома «Стаи китов»?

Мне почему-то думается, что смысл любой ситуации виден только если отойти подальше и посмотреть на неё издалека, со стороны. Есть такая чудесная аллегория – если ты стоишь вплотную к скале, ты не осознаешь её величия, будешь видеть только шершавый участок стены. Отойдя довольно далеко, ты способен узреть величие.

С моим альбомом было так же: когда я создавала его, никаких задач я на него не возлагала. Ни научить, ни кичиться своим опытом, ничего такого. Я просто воспроизводила то, что мне из космоса в кукушку заливается. А когда альбом уже вышел, взлетел на первую строчку и его скачало невообразимое количество людей, я просто «отошла в сторону» и расплакалась, увидев его силу.

Люди стали писать мне о том, как им помог этот альбом, какие важные темы там затронуты. И зависимые отношения с алкоголиком («Чёрный ром»), и понимание себя как матери, осознание взаимосвязи со своим родом («Мантра»). И история о том, как здоровые, красивые отношения могут рождаться только у посттравматиков, которые прошли свой путь со своими деструктивными отношениями, предпочитая держаться вместе, сбиваться в стаи («Стаи китов»). И про способность вовремя расстаться («Подальше от города»), и про вторые шансы («Идеальная погода»), и просто про секс («Электричество»), и про секс по любви («Рубашка»), и, напротив, про какие-то ироничные стёбные ситуации, когда каждая из нас немного Бриджит Джонс, как в песне «Косуха»…

Там про всё – про жизнь, понимание себя, про свой путь. Нет никакой задачи в этом альбоме, кроме как задачи для меня быть собой, жить себя, самовыражаться музыкой. И вдруг оказалось, что так же, как у меня, болело и у других, и радовались другие так же, как я. Оказалось, что мы все очень похожи. Поэтому этот альбом и стал близок, полезен людям. И это здорово. Значит, я точно на своём месте. Значит, я служу. Это наполняет всё вокруг меня смыслом.